В Беларуси периодически происходят помилования осужденных за коррупцию и злоупотребления властью чиновников. Некоторые из них после этого возвращаются на государственную работу. О том, что ждет помилованных политзаключенных, «Радыё Свабода» рассказали сами бывшие заключенные.
Право на помилование закреплено в Конституции Беларуси (статьей 84). Согласно статье 96 Уголовного кодекса, «помилование осуществляется президентом в отношении индивидуально определенного лица». Это значит, что президент имеет право помиловать любого осужденного в стране, включая приговоренных к смертной казни. Последний на данный момент раз это произошло 30 июля 2024 года, когда Лукашенко помиловал гражданина Германии Рика Кригера.
Помилованные чиновники-взяточники снова получают государственные должности
Лукашенко довольно часто милует бывших чиновников, осужденных за взяточничество, мошенничество в особо крупном размере, превышение власти, злоупотребление служебным положением. Так произошло с бывшим заместителем генерального прокурора Александром Архиповым, бывшим заместителем госсекретаря Совета безопасности Андреем Втюриным, бывшим заместителем министра лесного хозяйства Виталием Дрожжей; заместителем министра здравоохранения Игорем Лосицким и другими.
Обычно помилованных взяточников Лукашенко трудоустраивает — некоторых поднимать отсталые хозяйства (как некогда Архипова), некоторым снова дает руководящие должности. Так, «главный лесник» Дрожжа отсидел полтора года из семи с половиной, а после возглавил одно из подразделений нацпарка «Беловежская пуща».
Осужденных за события 2020-го и более поздних лет политзаключенных Александр Лукашенко начал миловать в 2023 году. Первым в мае был помилован Роман Протасевич, в июне — его бывшая подруга Софья Сапега, в сентябре — журналист Олег Груздилович.
210 помилованных
Летом 2024 года началась целая волна помилований политических заключенных. Некоторые указы о помиловании были приурочены к знаменательным датам.
Первый указ вышел 3 июля 2024 года. Тогда были помилованы 16 человек, среди которых онкобольной Григорий Костусев, осужденный на 10 лет, и Дарья Лосик, которой оставалось до конца срока три недели.
16 сентября, накануне так называемого Дня народного единства, Лукашенко подписал указ о помиловании 37 человек, осужденных за «преступления экстремистской направленности». 7 ноября, в День Октябрьской революции, был помилован 31 человек. К концу 2024 года было помиловано около 200 человек. Всего произошло восемь волн помилований.
Фамилии помилованных обычно не называются. Согласно официальным сообщениям, все они «признали свою вину, искренне раскаялись в содеянном и взяли обязательства вести правопослушный образ жизни; контроль за выполнением таких обязательств по поручению главы государства должно обеспечить Министерство внутренних дел». В пресс-релизах отмечается, что многие помилованные имеют хронические заболевания, есть люди с инвалидностью, многодетные родители, люди пожилого возраста.
«Враги нашего государства»
В 2025 году помилования стали происходить значительно реже. 18 января появилась информация о помиловании троих человек. 12 февраля были помилованы журналист Андрей Кузнечик, многодетная мать Елена Мовшук и гражданин США беларусского происхождения Николай Шугаев. Их из колонии сразу вывезли к беларусско-литовской границе (как когда-то Олега Груздиловича).
Однако Александр Лукашенко не раз говорил, что прощать помилованных экс-политзаключенным нельзя, пишет издание. Недавно при утверждении новых министров в социальный блок он таким образом отреагировал на просьбы некоторых своих сторонников простить людям «ошибки 2020 года». Не поддержавших его людей политик охарактеризовал как «враги фактически нашего государства и сидят до поры до времени под веником».
«Мы пережили с вами этот период. Надо уметь прощать. Надо уметь. Если это возможно. Но если человек нарушил, преступил закон, сознательно это сделал, какое тут может быть прощение? Я это говорю в этом кругу потому, что ну как можно простить публичных людей? Все публичные люди — здравоохранение, образование, СМИ, культура, спорт… Все публичные. И если вы нарушили где-то порядок, закон, если вы выступали против государства, это ж видел весь народ. Вы — публичные люди», — сказал Александр Лукашенко.
Непогашенные судимости
Согласно статьям 97−98 Уголовного кодекса, судимость может быть погашена или снята. Случаи снятия судимости правозащитникам неизвестны. За менее тяжкое преступление судимость погашается через два года, за тяжкое — через пять лет. То есть политзаключенные выходят из колонии с непогашенной судимостью. Бывшие политзаключенные ограничены во многих правах.
Анна (полное имя собеседницы не указано из соображений безопасности. — РС) в Гомельской женской колонии № 4 работала швеей, несмотря на два высших образования. В совершенстве освоила эту профессию, выполняла самые сложные операции. После помилования попыталась устроиться на швейную фабрику, где шьют постельное белье, скатерти и салфетки и где постоянно испытывают дефицит кадров. Однако бывшая политзаключенная там получила отказ. В небольшой мастерской по ремонту одежды Анне также отказали в трудоустройстве. Пришлось идти дворничихой.
«Сначала было непривычно работать метлой, лопатой, граблями. Трудно было зимой, когда нужно было бороться с гололедом, посыпать тротуары песком, смесью с солью. Слава Богу, эта зима не была суровой. Постепенно привыкла, даже нравится работать на свежем воздухе.
Еще есть воспитательные мероприятия в виде лекций, а также уборки дворовых территорий дошкольных и школьных учреждений, РУВД — на общественных началах. Я не успела убрать свой участок — звонит заместитель начальника ЖЭС и гонит на другой объект, уборка которого не входит в мои обязанности. А что делать, иду, потому что иначе найдет к чему придраться», — говорит Анна и считает дни, сколько ей осталось до снятия судимости.
Ирина (имя изменено в целях безопасности. — РС) была помилована в 2024 году. Женщину обязали отмечаться в РУВД каждый день, пока не трудоустроится.
Ирина говорит, что ей повезло — она жила рядом с РУВД. Туда же ходила и ее знакомая, тоже помилованная, но та женщина быстро трудоустроилась, потому что была индивидуальной предпринимательницей. По словам собеседника, в милиции многое зависит от инспектора: примет он регистрацию самозанятого ремесленника или нет.
«В моем случае это было очень сложно. Трудоустроиться мы должны были обязательно, потому что Лукашенко сказал, что нас освобождают, но за нами должны следить.
Если у тебя есть дети, трудоустройство принципиально важно: если ты в течение трех месяцев не найдешь работу, тебя поставят на учет СОП (в социально опасном положении), а это первый шаг к лишению родительских прав.
Ну, а предлагают самую „престижную“ работу, дворниками, ну или ищи сам. Мне в ЖЭСе предлагали работу дворника», — делится Ирина.
Она привела пример еще одной своей бывшей соседки по отряду Анастасии, которая сидела в колонии по «наркотической» статье: «уголовница» Анастасия отмечается раз в неделю, а то и раз в три недели. А «политическая» Ирина ходила в милицию каждый день.
«Мы стране не нужны»
Трудоустроиться бывшим политзаключенным очень сложно. После 2020 года в учреждениях по всей стране начали назначать заместителей руководителей по безопасности, обычно это сотрудники КГБ, говорит Ирина.
«Меня просто спасли, иначе я сказать не могу. Один очень хороший человек меня взял на работу. В любой момент ему могут позвонить (все данные работодателя у них есть) и спросить, где я, могут приехать на работу с проверкой.
Мне жаль моего работодателя — он краснел и зеленел, потому что когда мы подписали договор, меня сразу вызвали на допрос, в доме был обыск. И я сказала: „Давайте я напишу заявление об увольнении и пусть оно лежит у вас в ящике“, — чтобы он мог в любой опасный момент меня уволить», — вспоминает Ирина.
Даже если помилованный трудоустроился и хочет на выходные выехать из города на дачу, то должен писать заявление на имя начальника инспекции, чтобы тот дал разрешение. К тому же нужно было обосновать, зачем человеку туда ехать. С наблюдением еще многое зависит от фантазии инспектора.
«В Беларуси после колонии я почти ни с кем не контактировала, чтобы не подставить человека. Жить там очень трудно. Мы стране не нужны. А при этом у тебя запрет на выезд!
У меня до погашения судимости еще 5 лет. Два нарушения или два рапорта — и обратно в колонию! А второй раз через помилование меня никто бы уже не выпустил-за одно преступление только один раз!
К сожалению, политических просто выдавливают из страны», — рассуждает Ирина.
Недавно женщина с ребенком сумела выехать из страны.
«Стыдливо опустил глаза и сказал, что ничего не решает»
Татьяна работает на государственном предприятии в одном из городов Беларуси. Организация обслуживает определенные объекты. Ранее на предприятии работали восемь водителей, которые возили так называемый инженерно-технический персонал и сложное оборудование. Сейчас водителей осталось двое, а количество объектов, которые нужно обслуживать, не уменьшилось.
«Кто-то вышел на пенсию, двоих осудили: один получил „химию“, второй — реальный срок и попал в колонию. Осенью его помиловали. Вежливый, дисциплинированный, ответственный работник. Естественно, ему обязательно нужно трудоустроиться. Пришел к нам — его место до сих пор вакантно.
Директор у нас довольно лояльный человек, часть коллектива просила за этого мужчину, мы готовы были взять его „на поруки“. Но директор стыдливо опустил глаза и сказал, что он ничего не решает, всеми такими вопросами занимается назначенный недавно новый „кадровик“. Поскольку город у нас небольшой, все знают, откуда он пришел. Естественно, бывшему политзаключенному тот гэбист отказал. Никакие наши аргументы, что того мужчину сам Лукашенко помиловал, не помогли», — рассказала женщина.
