Боец полка Калиновского Никита Забуга — личность разносторонняя. Получил три диплома о высшем образовании (в том числе Академии МВД и Оксфорда), занимался бизнесом в Литве, инвестировал в строительную сферу родной Островетчины. Забуга интересуется историей и геральдикой — участвовал в раскопках останков повстанцев Кастуся Калиновского, создал Геральдическую раду (которая восстановила национальные беларусские награды). Также он автор идеи паспорта Новой Беларуси. «Зеркало» поговорило с Никитой Забугой обо всем этом, а еще о том, каким он видит окончание войны в Украине и будущее Беларуси.
«Мишка залечит свои зубы и когти — и продолжит»
— У вас жена и трое детей, а вы приняли решение пойти добровольцем в полк Калиновского. Как так получилось?
— Жена и дети у меня подготовленные. С самого начала войны в Украине я плотно взаимодействовал с полком. Это был осознанный выбор — просто формализация того, что должно было случиться намного раньше. Наша организация (Геральдическая рада) создала полковой флаг, организовала его освящение через Раду Беларусской Народной Республики. Я также волонтерил — доставлял полку машины медицинской эвакуации, даже авто тестя пришлось перевезти. Так что решение было принято давно.
— Кажется, что даже если семья подготовлена, новость о том, что отец и муж уходит на войну, не может остаться без эмоций.
— Конечно, все переживают, но они знают, что их отец — человек, идущий за правду. Я и на Майдане стоял в 2013—2014 годах. Напряжение есть, никто от этого не застрахован. Все люди, все переживают. Но как говорится — глаза боятся, а руки делают.
— Чем вы занимаетесь в полку?
— Сейчас я нахожусь на Запорожском направлении в подразделении беспилотных летательных аппаратов. В данный момент выполняю функции старшины по обеспечению отряда.
— Сложно сейчас воевать, особенно морально, на фоне разговоров о возможном перемирии?
— Среди нас есть ребята-герои, которые воюют уже по два, по три года. Понятно, что приходит моральная усталость, многие уже были ранены и возвращались обратно. Людям тяжело морально. За эти годы они стали отличными специалистами с разными военными навыками — управление БПЛА, дронами-камикадзе, разведывательные задачи.
В полку разные ситуации, как и разные люди. Но в целом все понимают, что конец войны пока невозможен. Это будет лишь передышка. Мишка залечит свои зубы и когти — и продолжит. У нас серьезный и коварный враг. Усталость есть, но все понимают важность того, что делают.
— А вы сами не устали от войны? Как справляетесь?
— Мой рецепт: когда чувствуешь безысходность — помогай другим. Тогда силы приходят. Когда делаешь правильное дело, защищаешь честь нации — силы обязательно найдутся. Но у всех по-разному. Ребята и девушки в основном морально подготовлены. Все воины, прошедшие через полк, — тысячи людей — гордость нации. Они устойчивы к переменам.
«При мне офицеры носили погоны с „Пагоняй“»
— Вы раньше работали в ГАИ. Как туда попали и почему ушли?
— Я учился сначала в беларусскоязычной школе, потом закончил гродненский лицей, один из лучших в Беларуси. В 1997 году поступил в Академию МВД, прошел большой конкурс — восемь человек на место. Тогда была другая академия, другие преподаватели. При мне офицеры носили погоны с «Пагоняй». Я пошел в розыск ГАИ — искал водителей, скрывшихся с места ДТП. Отработал ровно год, потом поступил в Литовский университет права и остался в Литве.
— У вас три высших образования, включая Оксфорд. А сейчас тоже учитесь?
— После Литовского университета я закончил магистратуру по финансам в Оксфорде, потом MBA (магистратуру бизнес-администрирования. — Прим. ред.) там же, но в другом колледже. Мне нравится учиться. Кто-то из философов говорил, что стремление к знаниям — важнейшее качество человека. Сейчас тоже учусь, но не скажу где — сначала закончу.
— Это продолжение прежнего или новое направление?
— Это военная специальность.
— Знаю, что в мирное время занимались и бизнесом. Можете рассказать, чем конкретно в Беларуси?
— Бизнес у меня с самого начала был в Литве, но в Беларуси я инвестировал в строительство торговых центров, магазинов на своей малой родине, в Островецком районе. Построил — и уехал (смеется). Остался без инвестиций, которые когда-то вложил.
— Много потеряли?
— Не скажу. Лучше вернусь в Беларусь и восстановлю свои права на собственность.
«Нашли останки Калиновского в 2018-м — и тут началось!»
— Вы участвовали в раскопках останков повстанцев Кастуся Калиновского. Говорят, что именно вы нашли его могилу. Это правда?
— Мне просто повезло. Мой друг, заместитель директора Национального музея Литвы, знал мое отношение к нашей общей истории и пригласил участвовать в раскопках на горе Гедимина в Вильнюсе с группой археологов. Мы два года искали повстанцев. В результате нашли останки 21 человека. Потом нужно было делать ДНК-анализ и устанавливать личности.
Помогло то, что казни были хорошо задокументированы российскими властями — они фиксировали, кто был повешен, кто расстрелян. Обычно хоронили повстанцев группами. Со временем мы установили всех. Кастуся Калиновского удалось опознать по ДНК, переломам шейных позвонков и с помощью фотоэкспертизы черепа. Так что сомнений быть не может.
— Такая находка — большая удача для археолога. Что чувствовали, когда поняли, кого нашли?
— Есть такой анекдот: Как дела в Беларуси? Ну, нашли останки Калиновского в 2018-м — и тут началось!
Конечно, я был доволен. С детства Вильнюс был моим вторым городом — я вырос на беларусско-литовской границе. Когда был молодым, видный деятель беларусской диаспоры Сяржук Витушка вдохновенно рассказывал мне о Калиновском, говорил, что он похоронен на горе Гедимина. Я решил, что нужно обязательно найти, где именно. И спустя десятилетия смог лично участвовать в раскопках, держать в руках его останки, найти его потомков в Беларуси. Конечно, это круто и очень вдохновляло.
— Как вы их нашли?
— У нас в Геральдической раде есть историк и специалист по Калиновскому, который работает с архивами. Он восстановил всю родословную. У Семена Калиновского, отца Кастуся, было 19 детей. Мы нашли их потомков, они живут в южной Беларуси. Эти люди даже не знали, что являются прапраправнуками Калиновского. С их разрешения мы взяли мазки для анализа ДНК и таким образом провели идентификацию.
— Какими людьми они оказались?
— Абсолютно обычными, простыми беларусами.
— Чем они занимаются, кем работают?
— Честно говоря, я не спрашивал. Это было для них неожиданно, и мы не хотели их сильно тревожить. Просто рассказали им их историю, кто они такие. Они были удивлены, но согласились дать ДНК для сравнения.
«Скоро мы встретимся в Беларуси, предъявив на границе именно этот паспорт»
— Как вы попали в Геральдическую раду и чем там занимались?
— Сразу отмечу, я не геральдист. Просто умею организовывать людей. Говорят, у меня это хорошо получается.
С началом войны появилась потребность в военной символике для беларусских формирований. Смысл геральдики — в определении «свой — чужой». Война обострила необходимость создать национальную Геральдическую раду, а не советскую, где манкурты навязывают нам чужую историю.
Я начал искать геральдистов — нашел одних из лучших, таких специалистов в Беларуси почти не осталось. Были и военные, и гражданские геральдисты, специалисты по нумизматике. Мы усилили команду историками и создали мощную Геральдическую раду, разработали всю систему наград. Некоторые восстановили, другие создали заново. Я просто рад был помочь объединить этих светлых людей.
— Насколько нам известно, вы — автор идеи паспорта Новой Беларуси. Это так?
— Да, идея изначально была моя. Мы пришли с ней в Офис Светланы Тихановской. Исторически правительства в изгнании всегда имели свои документы. У Литвы был такой паспорт, его выдавали еще 30 лет назад. И странно, что сейчас литовцы чинят нам препятствия — с моральной точки зрения это неправильно. Такие документы были у Латвии, Эстонии, Польши. Национальный паспорт — объединяющий документ, который поможет беларусам не стать апатридами (лицами без гражданства. — Прим. ред.). Режим хочет нас размыть, сделать апатридами лучших беларусов, уехавших в другие страны.
— Похоже, проект паспорта сейчас приостановлен, он пока не может быть полноценным документом. Почему так?
— У вас ошибочная информация. Если вы сейчас зайдете на сайт Беларусского паспортного центра, сможете подать заявку и получить паспорт. Биометрические данные собираются в Литве, но планируется открытие пунктов в Украине и Польше. Единственное — печать перенесли в другую страну, чтобы снять напряжение у литовских партнеров.
— Вы верите, что паспорт Новой Беларуси станет настоящим документом, а не останется сувениром?
— Абсолютно. Также верю, что скоро мы встретимся в Беларуси, куда приедем, предъявив на границе именно этот паспорт. Нас пытаются ввести в депрессию — мол, ничего не получится. Но получится. В мире 194 страны. Некоторые точно нас признают, и паспорт будет полноценным. По некоторым оценкам, с момента прихода Лукашенко к власти из страны уехали более двух миллионов человек. С каждым днем этот вопрос будет становится только острее.
МВД Беларуси заявляло, что только в 2021—2022 годах из страны уехали более 200 тысяч человек. В октябре 2023 года замминистра внутренних дел Николай Карпенков оценил общую эмиграцию в 350 тысяч. В других источниках фигурируют оценки от 100 до 500 тысяч человек, покинувших страну с 2020 года.
— Какая страна первой признает паспорт и когда?
— Я знаю, но не скажу — чтобы не сглазить. Идут переговоры. Держим пальцы за наш общенациональный проект.
— Это страна ЕС? И случится ли признание в этом году?
— Помимо европейских стран, есть много других, в том числе островных государств. Не могу сказать — не имею полномочий. Давайте расширять число владельцев паспорта — и у нас все получится.
«У нас есть колоссальный потенциал, но бывшие бойцы полка работают в „Жабках“ и „Бедронках“»
— На заседании Координационного совета вы предложили создать миротворческие подразделения из беларусов по всей Европе. Зачем и что это даст?
— Мы в турбулентной ситуации — нет гарантий ни от США, ни от Европы. Сейчас ЕС нуждается в людских ресурсах. А у нас есть мотивированные беларусы, желающие вернуться на родину.
Нас уже сотни тысяч. За 30 лет множество беларусов прошли военную службу. Да, можно сказать, что они не воевали. Но мой опыт в полку Калиновского показывает, что разница между теми, кто воевал и кто нет, исчезает после пары боев. Главное — подготовка. Эти люди будут нужны ЕС. Сейчас европейцы начинают выходить из своих «теплых ванн».
При определенном материальном обеспечении беларусских военных, согласно их должностям, специальностям и рангам, а также легализации в Евросоюзе, многие из них согласились бы защищать свой новый дом в Европе. А также готовиться освобождать родину. Потому что пришло время возвращать Беларусь.
Я говорил с первоклассными беларусскими военными, которые в бою доказали свою эффективность и знания современной войны. Они готовы помогать и делиться своими знаниями с европейскими армиями.
— Даже признание паспорта идет с трудом. Почему вы думаете, что ЕС согласится на фактически иностранную армию на своей территории?
— Это произойдет органично. Уже через три дня после нападения России на Украину президент Владимир Зеленский подписал указ о создании Интернационального легиона. Это просто вопрос времени.
Сейчас у ЕС не хватает политической воли, но условия изменятся. Мы должны быть готовы к этому. Через Координационный совет, Объединенный переходный кабинет, Офис Тихановской уже сейчас нужно делать наработки.
Нам никто не может запретить формировать общенациональное сопротивление. Такие моменты возникают раз в 100 лет. Сейчас — наш шанс. У нас есть колоссальный потенциал, но бывшие бойцы полка работают в «Жабках» и «Бедронках» (сети магазинов в Польше. — Прим. ред.). Это пилоты дронов, саперы, минометчики, снайперы. Европа могла бы использовать этот потенциал. Нужно говорить и устранять раздражители. У нас нет имперских амбиций — мы нация созидателей. Наша миссия — помочь Европе. А завтра Европа поможет нам.
— Как вы видите окончание войны в Украине и будущее Беларуси?
— Беларусь я вижу только в союзе с европейскими странами. Может, не НАТО, но союз Междуморья — Польша, страны Балтии, Украина и Беларусь. Но совершенно точно могу сказать, что наше место — в Европе. Прогнозов по окончанию войны делать не хочу. Противник у нас серьезный.
